– Даже не сомневайся, рады. Не отнекивайся, – улыбнулась Иона.
Почему я не продал Предмет? – размышлял Хармон-торговец, покидая Солтаун под моросящим грибным дождем. В разговоре со свитой он объяснил неудачу скупостью Гобарт-Синталя, однако сам далеко не был уверен, что причина в этом.
– Святой отец не женат. Он, знаете ли, совсем дамочками не интересуется, только теми, что на иконах.
Хармон предполагал, что, однажды, сев у стены и забывшись, он замерзнет насмерть и уже не проснется. Это была жуткая мысль… Но, по правде, она пугала его не больше, чем воспоминание о пыточных инструментах, аккуратно разложенных на столе. Он не смог бы точно сказать, надеется ли на то, что люк вскоре откроется, или на то, что не откроется никогда. Хармон не думал о спасении, о будущем, о Предмете – ни о чем не думал. Грызущий голод заглушал все мысли.
– Да, милорд, – опомнился Артур. – Выполняю.
– Понимаете ли, – подмигнул Хармон, – мы их очень вежливо попросим.