– Я так редко встречаю умного собеседника! Не лишайте меня удовольствия слушать вас.
В одном Эрвин был абсолютно уверен. Он предложил весьма выгодные условия союза Генри Фарвею, и довольно неплохое решение – приарху Галларду, но самый драгоценный приз он обещал графине Сибил Нортвуд. Если кто-то из коалиции Эрвина и будет следовать плану до последнего, до самого возвращения Эрвина в столицу, – то это леди Сибил.
– Опять ты все напутала, – вставляла Пенни, – ледяная баня – это от безумия! А от сизого мора, наоборот, жара спасает. Садят хворого в парилку и греют, пока с него семь потов не сойдет. Мор с потом и выходит!
– Чтоб мне подохнуть, если вру! Налакались вина и спят! Что им еще делать?
Эрвин соврал. Он лишь собирался склонить на свою сторону Нортвуд и Надежду. Но был уверен, что их упоминание произведет впечатление. Коалиция из трех Великих Домов (считая и сам Ориджин) – огромная сила. Одиозный приарх никогда еще не чувствовал на своей стороне такую мощь.
Торговец Хармон Паула Роджер отнюдь не был мальчишкой. Миновало этак лет тридцать с тех пор, когда его можно было назвать мальчишкой, и лет двадцать пять – с последней свалившейся на его голову безрассудной влюбленности. Хармон Паула считал себя вполне жизнерадостным человеком. Его веселили скоморохи, бродячие певцы и потешные бои, его забавляли люди со своими малыми и большими странностями, он умел наслаждаться вином и вкусной едой, получал удовольствие от удачных покупок и звона монет в кармане, от души радовался шумным праздникам. Однако то чувство, когда в груди переливается всеми цветами радуга, а в голове взрывается феерверк и полыхает так ярко, что глаза начинают светиться, как искровые фонари, – это чувство он испытывал впервые за последнюю четверть века!