После провальной аудиенции у императора графиня Сибил Нортвуд впала в необычную для нее апатию. Она покидала особняк лишь для утренней верховой прогулки, и дважды в неделю посещала церковь, но не один из громадных центральных соборов, а укромную часовню Дня Сошествия на южной окраине города. Графиня никого не навещала и не принимала визитов, проводила дни в беседке на заднем дворе с кувшином легкого вина. Иногда листала книгу – медленно и с видимой неохотой. Порою звала к себе одну из служанок, расспрашивала о городских сплетнях и раздраженно отсылала взмахом руки. Как-то велела разыскать и привести к ней певца, немного послушала его лирические стенания и выгнала прочь, швырнув пару медяков. Назавтра призвала другого, но и от него отделалась вскоре. «Канарейки», – презрительно фыркнула вслед.