– Подожди-ка, – стал что-то понимать Барановский. – А как тебя полностью зовут, ты знаешь?
– И все-то тебе надо! Человечек один хороший.
– А чего хочешь, то и делай. Можно на дверь входную, можно в банк для сигнализации…
Вообще, в его изложении прошедшая война была делом исключительно веселым и нисколько не опасным. И лишь иногда выражение лица его неуловимо изменялось, глаза становились строгими и безжалостными, как будто он в кого-то целился. Но проходило несколько секунд, и отставной унтер снова принимался шутить. Отчего Володенька с Машенькой хохотали во все горло, взрослые сдержанно посмеивались, а Глаша, подававшая им перемены блюд с такой грацией, как будто прислуживала при дворе, хихикала, прикрыв рот кружевным платком.
– А я ей сказала, что тебе такие, как она, не нравятся!
– Это верно, – закряхтел машинист. – Слава богу, живем мы не скудно… эх, совсем большая ты у меня уже стала. Невеста!