– Что ты такое говоришь, батюшка, – возмущенно воскликнула Стеша. – ты же у меня один-единственный на свете! Я же тебя больше всех люблю!
– Как это верно сказано, – поддержал Будищева Крашенинников и попытался вернуть разговор в заготовленное русло: – Ну, что же, товарищи, раз уж все в сборе, прошу к столу, точнее, некоторым образом, к скатерти.
Пока ошарашенная тетка Евдокия, смущаясь от никогда не бывавшей с ней прежде оказии, охая, взбиралась на подножку, Стеша шустро взлетела наверх и с победным видом устроилась на обшитом кожей диване.
– Ты что здесь делаешь? – вполголоса спросил он унтера, не поворачивая к нему головы.
– Отчего же не обвенчать, – пожал плечами священник. – Как зовут-то несчастную, что польстилась?
Судя по всему, граф Блудов только что вернулся с какой-то важной дипломатической церемонии, поскольку одет был не в обычный вицмундир и даже не в мундирный фрак, а в парадный, блистающий обильным золотым шитьем полукафтан. Странно, но в нем он, будучи невысоким и, в сущности, дурно сложенным человеком, не выглядел карикатурно или нелепо. Наоборот, парадная дипломатическая форма придавала ему ту значительность, которой так не хватало в повседневной жизни. И будь на месте Будищева любой другой человек, он непременно проникся бы величием стоящей перед ним фигуры чиновника для особых поручений Министерства иностранных дел великой империи. Увы, но на пришедшего за деньгами «бастарда» все это великолепие не произвело ни малейшего впечатления.