– Ты меня еще поучи, – усмехнулся Посланец. – Эти «невинные» иной раз такие лярвы в душе, что самому замараться недолго! Да и какая в чистоте корысть, если соблазна в жизни еще и не было? А вот у соседки твоей душа чистая, несмотря на то что такая, как ты, рядом!
Лавка старьевщика Ахмета располагалась во дворе одного из доходных домов, находящихся поблизости от рабочей слободки. Можно было сказать, что лавка стояла на незримой границе между ареалами обитания «чистой публики» и «мастеровщины» – так презрительно назывались в Российской империи рабочие фабрик и заводов.
– Ну, хорошо, я пойду с вами. Но что за срочность?
– Годится. Но ты так и не ответил – отчего такой добрый?
Тем временем совсем сбитый с толку Вадим Дмитриевич напряженно размышлял о мелькнувшей у него догадке. Человеческая память – престранная вещь. Несчастного чиновника так долго пытались убедить, что у него есть внебрачный сын, что, похоже, он и сам в это поверил. Тем паче, что в юности он действительно гостил, хоть и недолго, у своего дальнего родственника, славящегося своей эксцентричностью. И не все подробности из тех далеких времен ему хотелось вспоминать.
– Первой степени, блин! Вот что, Семен, ты помнишь, чем я тут занимаюсь?