И никто из них не заметил, что во всем этом бедламе уехало на одного человека меньше, чем приехало. С виду, все кабины были забиты, свободных мест не было ни в одной, однако того человека, что приехал в грузовом отделении фургона, сидя на ящиках с алкоголем, никто даже и не вспомнил.
— Что-то не так, Валерий Ильич? — Издевательски осведомился я преувеличенно сочувствующим тоном. — Потеряли свою группу поддержки?
— А теперь включи замедленную, чтоб всё досконально видно было.
Гостеприимный хозяйский дом я покинул без каких-либо проволочек. Как только в мою сторону рыпнулись Суховские молодчики, мои марионетки заблокировали их, не оставив даже малейшей надежды на осуществление их задумки. Пришлось ребят даже помять немного и вырубить водителя, но лично для меня все вышло не сложнее прогулки по бульвару.
— Для того чтобы знать, за сколько нападающие попали в здание. — Терпеливо пояснил вагнеровец донельзя саркастичным голосом.
Секирин… грязная мразь! Как же он его ненавидел! Как хотелось расколотить его паскудную морду до кровавых гематом, чтобы раз и навсегда стереть с нее это снисходительное выражение! И Арслан не успокоится, пока не осуществит задуманное. Неважно, сколько потребуется времени и денег, чтобы найти этого трусливого ссыкуна, что забился сейчас в какую-нибудь нору и не кажет носа! Рано или поздно, он его найдет и очень жестоко накажет. Тот, кто поднимает руку на Сафаровых, в лучшем случае должен ее лишиться. Так учил его отец, и Арслан ни на секунду не сомневался в мудрости своего родителя.