— На три буквы пошлют, — до меня доходит вторая часть ситуации. — Имена ж охраняемых персон СОПом не разглашаются. У СОПа же свой устав. — Саматов и Араб в своё время очень подробно просвещали меня на эту тему, в рамках «подготовки» на их базе (к не понятно чему). — Теоретически, это возможно по решению суда, но..
— Удалось. Я не из-за шума проснулась, — холодно отвечает мать, не глядя на нас и направляясь к подоконнику.
— А в-третьих, там Котлинский и кофе. Я с ним сейчас с удовольствием пообщаюсь, есть о чём… А ты можешь пойти в комнату отдыха хоть на четвёртом этаже, хоть во втором корпусе. Там сейчас пусто, тишина и диван.
От Гао (и это она знала точно от самого Гао) Алекс тоже не имел ничего, если говорить о финансах. И занимался с пекинцами исключительно «из любви к искусству». Тут, конечно, можно было бы вспомнить старинных ши-фу, которые участвовали в судьбе своих учеников без оглядки на материальное… Но где те времена, и где Алекс (совсем не хань, для начала)? Да и пятидесятилетний преподаватель Университета китайской медицины на ученика-неофита не тянул никак, будучи, кстати, весьма небедным даже по меркам самой ЯньАнь.
Как ни парадоксально, но полиция (которую лично я не вызывал), прибывает на место происшествия первой. Дверь подъезда открывается буквально через полторы минуты после того, как я заканчиваю телефонный диалог с Саматовым, и два полицейских сержанта с лейтенантом направляются к нам.