Политический аспект наших сравнений дал первые отличия в конце июня. Обсуждения на радиостанциях Великобритании и США статей тамошней прессы (а позже и полученные в СССР их оригиналы в виде номеров западных газет, которые стали получать у нас в отделе, к моему явному удовлетворению) показали, что упорное сопротивление СССР в приграничном сражении оценивается нашими потенциально будущими союзниками весьма высоко.
Поташник хорошо дал понять, в чём состоит одна из моих должностных обязанностей на месте его заместительницы.
Полёты авиагруппы Ровеля, чьи лётчики отснимали на прекрасную мощную фотоаппаратуру с безопасных для себя небес будущие цели – места запасных аэродромов, промышленные центры и прочие секреты СССР, выглядели первыми вестниками того ужаса, что накатывался на жителей советской страны.
Алитус был оставлен значительно позже, а мосты взорваны только тогда, когда давление немцев в ходе возобновившегося в июле их наступления стало нестерпимым и сохранение позиций тут невыгодным в плане возраставших числа потерь РККА.
Кстати, и причины были, как ни странно, похожи. О послевоенном мире думал не только Сталин, знавший о «ином будущем», но и Рузвельт, имевший весьма немалую склонность к мессианству, настоянному на религиозных корнях.
Но насколько жизнеспособна будет эта «оторванная от жизни идиллия» из рассуждений потомка? Или не совсем оторванная? И как мало времени остаётся до июня…