Нового пассажира звали Махмуд Мелбаф, он был иранцем тридцати одного года от роду. Первый беглый взгляд на его лицо – густые чёрные волосы, высокие скулы, глаза цвета песчаных дюн в лучах кроваво-красного заката – вызвал столь яркое воспоминание о моём мёртвом друге Абдулле, что меня просто передёрнуло от боли. Через несколько мгновений сходство перестало казаться настолько сильным: глаза Махмуда были немного выпуклыми, губы не такими полными, подбородок заострён, словно специально предназначен для козлиной бородки. Действительно, это было совсем другое лицо.