– Расходитесь пока – утро вечера мудренее.
– Старший бомбардир гарнизонной роты, Степан Муха – браво отрапортовал тот.
– Появились разъезды гусар – объясняет мне Одноглазый греясь чаем в гостинной – Хорошо, что, Михаил Александрович еще успел добраться до нашего пикета за день до сего.
– Ежели прорвемся мимо Чименлика – рассуждал тем временем адмирал – В Золотом Роге у турок токма один линейный корабль, да галеры с кечами.
– Прискакал в Москву и сразу в Кремль, к князю – начал Шванвич – Волконский принял быстро. Зело обеспокоен градоначальник то, Петр Федорович. В Москве бунтуются. На Хитровке, у Кита-города побили войска, ребелены два раза даже приступили даже к Кремлю.
Земля принадлежала Николаю Афанасьевичу Радищеву. Помещик был странный человек – не похожий на других: из дому почти не выходил, проводил целые дни в библиотеке, которая занимала самую большую залу, говорил свободно на немецком, французском и польском языках, хозяйством занимался мало, никогда не применял телесных наказаний у себя в деревне, а когда заговаривал с народом, то больше интересовался древними преданиями и рассуждениями крестьян о Боге и святых, чем сбором оброка. Николай Афанасьевич любил петь на клиросе, а «Апостола» читал по памяти. За хозяйством следили старики с выборным старостой, делали это толково, и село выгодно отличалось своей зажиточностью от других.