Последний рывок выдался трудным. Усталые солдаты брели еле-еле переставляя ноги, лошади ложились в снег и отказывались вставать. Волга трещала все сильнее, приближался ледоход.
«Что за…! Кто приказал!» – подумал я и пришпорил коня.
Темный народ поверил тому чуду и, вздохнув, подумал: «Стало быть, господь-батюшка оглянулся на нас, стало быть, надежда не потеряна».
– Ну вот… Везде де Мопу… Ему только соглашаться.
– Пущай идет следствие, а потом казанские судьи решат. Будет приговор – будет казнь. Вняли ли?
Кое-кто меня узнал, начали оглядываться. Голос священника задрожал, сбился. Спас полный дьякон. Он трубным голосом подхватил: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, рабе Твоей Татьяне и сотвори ему вечную память». Хор трижды пропел «Вечная память» и диакон начал заключительное каждение.