– Поди приставлены человечки из Экспедиции к Румянцеву или Голицыну. Вот приходит такой человек к генералу и говорит, мол перехватили письма от бунтовщиков Суворову. Показывает бумагу с моей печатью.
– Все, пора собираться! – тихо охнув, подскочила ненадолго задремавшая супруга – Вот обед. Хлеб с маслом. Масло последнее. Взвар тоже еще в среду весь вышел, ну да из колодца напьешься. Так что деньги получишь, сразу домой иди. Зиновьевым еще двадцать копеек за крупу должны. А Михеевым пятнадцать за хлеб. Никуда не заходи. Лося не слушай, он тебя хорошему не научит. В кабак ни с кем не ходи, – застегивая тулуп, спешно давала последние наставления жена.
Я засунул саблю в ножны, убрал стул. Подхватил Афанасия по руку и мы вместе вышли из тронного зала. В примыкающей анфиладе была жуткая картина. Прямо под ногами у нас лежали, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок, с десяток окровавленных мужчин. Еще несколько человек, покачиваясь, стояли под охраной казаков. Овчинников вместе с Перфильевым бросились ко мне, стали ощупывать.
– Маркиз де Субиз строит фортификации вдоль границы, французы готовятся к войне.
Главная аптека возле Кремля представляла собой производственную и оптовую базу медицинских препаратов и оборудования, а заодно химическую лабораторию по изготовлению редких веществ (например, азотной кислоты).
Немец захотел засмеяться, но увидав кинжал, которым Никитин чистил ногти, поперхнулся и задумался.