Двадцатого декабря приходит караван из Оренбурга.
– Сложилось общество недавно – Ушаков приоткрыл дверь, выглянул на лестницу. Там никого не было.
– Много, Государь. И дворянского, и казенного и монастырского. И с Уральских заводов грузы есть и с прочих поместий что вдоль Камы да Волги лежат. Зима то нынче ранняя была. Многие не стали рисковать в верховьях в лед вмерзнуть. А по весне, по высокой воде самое милое дело в Петербург сплавляться.
– Кто это у меня? – спросил Полтев у хозяйки.
Я спешился и прошелся вдоль короткого строя. Солдаты меня пожирали глазами.
– Ну вот, такой сон испортила! – спросонья недовольно в голос сказал жене кучерявый, с цыганской кровью крепкий мужик Федот Евстафьев.