Рубан на секунду скривился. Тина хмыкнула у него из-за плеча.
На мгновение, взгляд Марка словно стал стеклянным. Парень думал о том, что делать дальше. Ему ни в коем случае нельзя говорить про то, что его пытались убить в больнице Вульфрика прямым текстом — может прозвучать так, будто он утверждает, что Белецкий причастен к этому.
— Так, вот, замечал же, что не хоронят пробужденных в обычных могилах? Все в склепах покоятся, да и священники на таких похоронах никак не из обычной церкви приходят.
— М-мы с Марком… ходили… за… телефон! — парень театрально махнул руками и, всматриваясь в лица людей, продолжил своеобразно объяснять сложившуюся ситуацию, — И встретили… сразу обоих мудаков, которые рулили этой консервной банкой! — вот тебе и вся деликатность.
Я сжал руку в кулак и громко постучал в дверь. Ничего не произошло. Постучал снова, но мне снова не ответили. Дежавю какое-то.
Я заскрипел зубами. Во мне появилось одно чувство, которое оказалось сильнее страха. Злость.