Влас Дорошевич, Вечерний Звон 25 сентября 1923 года.
— Как жаль, что служебные взаимоотношения регулируются не сроками службы, а внутренним уставом Тайной Канцелярии. — Николай с кроткой улыбкой вздохнул, и сделал глоток чая. — Но всё же, в чём я и мои люди провинились перед вами прекрасный незнакомец?
— Дык, энтот, что играл с ним, руку Пономаря как мышь пришпилил. Вместе с тузом, на рукаве. Я там Данилу и Степана оставил, а сам к вам.
Вокруг ипподрома давно сформировался свой, особый мирок маклеров, брокеров, мутноватых жучков, и стопроцентных уголовников. Но приезжавшие на бега представители высшего света вообще никак не контактировали с этим мелким жульём, словно отделённые толстым бронестеклом проходя на центральную трибуну, куда прочий люд не допускался. Даже кассы для ставок там были свои. А прочая публика рассаживалась на боковых секторах, или вообще стояла, наблюдая за бегами через сетку над барьером.
Но стоило доехать до Старой Ладоги, как вы попадали в настоящий водоворот зимних городков, ледяных лабиринтов катания на санях, фейерверков, санок, коньков, и конечно же огромных десятиведерных самоваров, блинов и горячего сбитня.
Теперь москвичи увлечённо перемывали косточки актрисам и не мешали профессионалам делать их работу.