В течение следующей минуты я без ударов на одной мышечной тяге и рывках перевёл дерево из вертикального положения в горизонтальное. И в завершении с победным видом вырвал одну из ветвей, толщиной с предплечье. Не сломал, а именно вырвал из того места, где она крепилась к стволу. Гордо посмотрел на Скалли и удостоился её радостной улыбки.
Вот сучка! Развела меня все-таки! Умная, и язык подвешен как надо! Раз тональность сменила, другой, вывела меня на эмоции и — вуаля! Теперь уже я напрашиваюсь на разговор.
Место было тихим и укрытым от любопытных глаз. Очень крутой спуск к воде: с одной стороны рощица, с другой — кирпичная змея гаражей, устроившаяся почти вплотную к воде. Небольшой, шагов двадцать, пляж из смешанной с мокрым песком гальки. И ровная гладь холодной майской воды.
Домофон на двери никто, конечно, менять не собирался, даже код тот же остался. То ли не успели, то ли не подумали даже, что бывший арендатор восемьдесят третьей квартиры вдруг решит вернуться за вещами. А напрасно — где-то читал, что даже собака прибегает к своей блевотине, а уж преступник на место преступления явится обязательно. Впрочем, беспечность старшей дома, или кто там ведал перепрошивкой домофона, мне была только на руку. Я спокойно вошёл и, не торопясь, поднялся на седьмой этаж.
— Этот довод я бы использовал в пользу решения старика, нежели против него. Именно что — нам ничего о них неизвестно. Мы десятки лет считали их врагами. Боролись с ними, не понимали. И тут вдруг такая оказия — пробуждение Чистильщика в Благовещенске!
Жила Скалли на окраине Благовещенска, в крохотной двушке на Тайване. Так назывался один из районов города, и убейте меня, если я знаю почему. Так себе место для жизни, правду сказать, но в моём положении идеально. Полиция тут — гость нечастый, рядышком частный сектор, гаражи, пустыри, в общем, будет куда свалить, если что. Разве что обилие маргиналов напрягало. Но это ладно, мне, в принципе, даже из дома выходить не нужно, просто пересидеть.