В этом месте я развел руками, демонстрируя это самое «вот». Сложно сказать, что я там намеревался изобразить. Крылья за спиной у меня не выросли, как и рога на лбу. Внешне я остался тем же Ваней Польских, разве что вчера ещё в зеркале заметил, лицо стало жестче. В остальном же — обычный человек.
Нет, узнать меня в этом парне всё ещё было реально, но только если присматриваться. Случайный же взгляд, разыскивающий сероглазого русого парня с копной волос, соскальзывал с меня, не задерживаясь. Ну, по крайней мере, хотелось бы в это верить.
Второй полицейский, тот, который мной заинтересовался, был старшим в паре. И ничего больше объяснять не стал. Развернулся и пошел прочь от вокзала. Его напарник, встретившись со мной взглядом, пожал плечами, мол, я без понятия, но лучше бы пойти. Я вздохнул, всем видом изображая раздраженную покорность, и поднялся. Огляделся по сторонам — слишком много людей — и решил, что сбегать, если уж все пойдет не так, лучше в более уединенном месте.
Звук был не лучшего качества, но речь двух человек вполне различалась. Устройство, с которого велась запись, находилось в угнанной у воинов машине и называлось, кажется, регистратор. Включили его дистанционно, как только стало известно, что внучка похищена. Матвей Андрианович не очень понимал, как подобное возможно, но и не собирался лезть в дебри современной техники, считая, что на то достаточно помощников.
При этом оставался в сознании, все видел и слышал. Например, как скрипели кожаные штиблеты китайца, шагающего ко мне. И как за его спиной открыла глаза и сморщила лицо от боли Скалли.