Выручил нас с братьями Михеев, сообщивший, что появились первые автомобили наших друзей, и мы дружно отправились на крыльцо встречать подъезжавших гостей.
Прохор имел ввиду обычного сельского священника из старинной церквушки, расположенной километрах в десяти от моего поместья на Смоленщине. Воспитатель был прав, в эту церковь мы с ним ходили с большим удовольствием, как и Петровы. Да и помогали все вместе отцу Иллариону с ремонтом церкви, а он нам каждую осень меда на зиму привозил. Этот священник точно был правильным.
— Выводы, Ваня! — потребовал Цесаревич, беря рюмку.
— Ты не задумываясь убил троих человек, а потом их сжег… Понятно, что самооборона, но что ты чувствуешь сейчас?
— Можете меня на границу не брать. — ответил я. — Мне, конечно, очень хочется туда поехать, но твой запрет я пойму и обижаться не буду, сам виноват.
— Сдохнуть торопишься, Халик? — отец снял маску и встал напротив Никпая, а Прохор плавно переместился афганцу за спину.