— Их еще опознавать. — хмыкнул я. — Так что нежнее, злобыри, нежнее! И, мужчины, надо избавиться от пыли. И подсветить.
— Не юродствуй, Лешка! — покривился Прохор.
— Можно с уверенностью сказать про молодых людей, что они уже не мальчики, но мужи. Растут над собой подростки. Я в их возрасте только-только девок за жопы начал щупать да водкой в увольнительных злоупотреблять… Про тебя же я вообще молчу, Лешка. Одно меня пугает, — он вздохнул, — как бы эти два брата-акробата чего в Училище своем исполнять не начали оттого, что на многое насмотрелись и сами натворили. Надо будет с их отцами переговорить, чтоб советующее отческое внушение сделали. Ну, и самому как-то в беседе поучаствовать…
— Лешка, ты меня бесишь! — сжал кулаки дядька. — И днем и ночью от тебя покоя нет!
— Есть прекратить выкрутасы, Ваше Императорское Высочество! — воспитатель делал вид, что преданно смотрит Цесаревичу в глаза.
— Ясно. — махнул я рукой. — До Пожарских подбросите?