– Я провожу тебя до гостиницы. Мне в том же направлении.
– Да нет, я просто… Не имеет значения. Но что им нужно от меня? Я не могу разобрать, что они говорят.
– Да. «Большой взрыв» распространялся из точки, называвшейся «сингулярностью» – ещё одно моё любимое английское слово, – почти бесконечно плотной, почти бесконечно горячей, при этом, как мы знаем, не занимающей пространства или времени. Эта точка – кипящий котёл лёгкой энергии. Что-то заставило её расшириться – мы до сих пор не знаем, что это было, – и от этого света возникли все частицы, все атомы, а также пространство и время, и все известные нам силы. Итак, в начале Вселенной свет дал каждой маленькой частичке набор характеристик, а по мере того, как эти частички соединялись друг с другом всё более сложным образом, характеристики проявляли себя всё более и более многообразно.
– В принципе, ты прав. Все, что способствует движению к предельной сложности и ускоряет его, – это добро, – произнес он очень твердо и взвешенно, явно говоря это не впервые. – А все, что мешает этому процессу или замедляет его – зло. Такое определение добра и зла хорошо тем, что оно объективно и универсально.
– Держите. Будет, чем развлечься завтра в поезде по дороге в Пуну.
– В некотором смысле, да. Ты ей тоже нравишься.