— За исключением того, что Цесаревич орал на меня днем целый час, а потом и полковник Пожарский еще высказал, что обо мне думает, все прошло более или менее нормально. Лешка, мне твой отец строго-настрого запретил Ульянова трогать, но может по возвращению… по-тихому, без шума и пыли?.. — воспитатель сделал невинное лицо.