– Приходится признать, – мягко заметила Карла, – что ненормальные личности прямо липнут к тебе, Улла.
– Ничего, – вздохнул я, улыбнувшись в ответ.
Он сжал зубы, подавив желание попросить меня о чем-то или, может быть, сделать еще одно признание. Я накрыл рукой его руку.
В мозгу у меня быстро проплывали, как титры на телеэкране, слова Кадера: «совершил зло из лучших побуждений». Я подумал об Ананде Рао в большой камере тюрьмы на Артур-роуд в компании с надзирателями и полчищами вшей. Меня передернуло, и с очередеым порывом морского ветра я постарался вытряхнуть из себя эту мысль. Кавита спросила меня, почему я принимаю такое участие в судьбе Ананда. Я не признался, что Ананд обращался ко мне за помощью всего за неделю до того, как перерезал горло Рашиду. Я не признался, что не стал его слушать и оскорбил, предложив деньги. Я отделался неопределенным ответом, намекавшим, что я действую просто из гуманных побуждений, хочу помочь знакомому.
– Да вон, – кивнул Махмуд в угол. Обернувшись, я увидел Назира, спящего на такой же койке, как у меня. – Он отдыхает, но готов продолжить путь. Наши друзья могут прийти за нами в любой момент.
– Ну… трудно сказать. Смотря что вы имеете в виду… Но в общем, мне кажется, это зависит от того, сколько людей получат от этого пользу и сколько пострадает.