Мы болтали больше часа. И я сначала рассказала мужчинам о своём разговоре с Эусоном, потом о том, что услышала в женском туалете, а затем во всех красках поведала историю нашего с Хардом падения и чудесного спасения.
В тишине зала взгляды всех мужчин были устремлены на меня. И я видела в них именно то, на что рассчитывала — участие, понимание, поддержку.
Его обувь, безусловно, удар смягчила, но не настолько, чтобы он не почувствовал боль.
— Я — приёмный сын Элвина Флая, выдающегося учёного, историка и бизнесмена, которого цинично и хладнокровно убил твой oтец, — с непрошибаемым спокойствием отчеканил он.
— Райвэ — значит «злобный»? — намеренно дразня Харда, невинно уточнила я.
— М-м-м, — низко и многообещающе протянул Грэй, расстегнув пуговицу на рубахе, за ней еще одну, и еще одну, и ещё… Чуть приподнявшись, он стащил с себя рубашку полностью, явно красуясь передо мной крепким голым торсом и широкими плечами.