Опять при мысли о княжне я споткнулся, и вновь догадка оказалась совсем рядом, казалось вот-вот, и я ее ухвачу. Но собравшиеся одноклассники мешали своим пристальным вниманием, и отвлекшись совсем немного, я упустил уже казалось бы пойманную мысль. Едва сдержался, чтобы не выругаться. Ведь теперь как привязчивый мотив — пока не пойму, что за мысль по краю сознания бродит, покоя не будет. Бросив неприязненный взгляд на собравшихся гимназистов, делающих вид что совсем за мной не наблюдают, вышел из аудитории. Хотел в расстройстве дверью хлопнуть, но не удалось — доводчик помешал.
Не обращая больше на Васю внимания, я очень быстро оказался у самых ворот. Перелетел через кованую решетку невероятным прыжком, даже не обратив внимания на острые прутья сверху. Один раз такой трюк проделывал в детстве в деревне, убегая от разъяренной собаки, когда даже не заметил высокого забора. И только уже потом недоумевал — как вообще у меня получилось через него перелезть. Сейчас, при бегстве от темной твари, было гораздо проще — тело намного более подготовленное.
Людей навстречу попадалось немного, машин на улицах и того меньше. Поначалу шагать, погрузившись в мысли, оказалось не очень удобно: центральные улицы старого города почти повсеместно выложены брусчаткой, так что приходилось задирать мыски, чтобы не запинаться о покатые камни. Ходить по таким улицам строевым шагом наверняка то еще удовольствие — вскользь отметил я, мазнув взглядом по фасаду Елисаветградского кавалерийского училища.
— Что за плебейские нравы? — вполне искренне удивился я.
— Я предлагаю вам стать частью нового мира. Стихийный пакт был подписан девяносто лет назад, и составлен только в интересах старой аристократии. Это — битая карта. Почти сотню лет тешить себя в праздности, используя нас, новую знать, как инструмент… и не учитывать, что выкованное в горниле войн оружие может обернуться против них. Это приговор.