— Он будет банчить слезой, Мустафа, — озвучил я очевидную для меня вещь. — Через год-два станет своим парнем везде, и ему откроются двери, который в Елисаветграде закрыты даже для… допустим, даже для проезжих принцев и принцесс.
После того, как справился с собой и выключил переживания, все же устроился с удобством на диване. Зацепил пару ломтиков щербета и постепенно все более расслаблялся. Через некоторое время уже с более-менее чистой головой раз за разом прокручивал события и не мог найти лучших вариантов собственных действий. Нет, были конечно два варианта-победителя вне конкурса: просто не мешать Войцеху убить Шиманскую, или самостоятельно прикончить ее уже после того, как хлопнули глазные импланты, лишая Анжелу зрения. Но по причине убеждений эти два идеальных варианта я не рассматривал.
— Как староста, — повысил я голос и добавил пафосной патоки, — я заинтересован в том, чтобы наш класс был в числе лидеров гимназии и безмерно надеюсь, что вы все мне в этом поможете. Надеюсь, я исчерпывающе ответил на вопрос… — я сделал паузу и посмотрел на Разумовского, словно вспоминая, как его зовут. — Ответил на вопрос Андрея. А теперь прошу всех занять свои места, Дмитрий Борисович ждет.
«Не убивай» — уловил я мысленную мольбу демона. Причем это были не совсем слова — яркий отголосок чувств, эмоций.
Легким движением руки фон Колер чуть повернул манекен, и внутри него загорелись темно-красным линии, которые я сразу идентифицировал как энергетические каналы. В груди манекена между тем сформировалось плотное свечение, захватывающее область сердца и спинного мозга.