— Нет, — произнес я в наступившей тишине.
Илья и Модест позволили себе негромкие высказывания в адрес методов нашего нового инструктора. Что именно оба пробурчали я не расслышал, но по интонациям смысл прекрасно понял.
Сумел ее удивить, по глазам заметил. Княжна наверняка ждала уточняющих вопросов если не о титуле, то о неожиданном статусе жениха. Но на мой взгляд тут все и так понятно, особенно во втором случае. Зачем спрашивать об очевидном?
Глядя на знакомые вещи, я даже некоторый трепет испытал — как бывает, когда в дальнем уголке мира неожиданно соотечественника встречаешь. Все же это одежда, в которой я впервые в этой реальности появился, такое запоминается.
— Роман Игоревич? — поинтересовался я обескураженного мужчины с квадратным, словно высеченным из камня волевым лицом. Отвечать он мне не стал — явно сильно удивлен сейчас. Но и отрицания в глазах не увидел, и… и вообще ничего не увидел — после захвата светлой плетью он словно в состоянии грогги впал, как пропустивший серьезный удар боксер.
Отойдя от стола, Франческо Сфорца широким жестом активировал голограмму с подробной картой Европы, на которой одна за другой начали появляться очертания стран членов ООН в границах 1934 года. Еще один жест, и в стороне появился график и длинная таблица с названиями государств, подсвеченными в собственные национальные цвета. В это же самое время, вместе со счетчиков бегущих лет по карте Европы поползли красные, зеленые и темно-синие щупальца, одно за другим подминая в зону своего влияния небольшие государства. Особое внимание в демонстрации было уделено Польше и территориям Полесья, которое в ходе русской смуты двадцатых приобрели независимость, а после были поглощены уже Российской Конфедерацией.