Бармен послушно включил звук на максимальную громкость, а Викрам выскочил из-под тента и с удивительной грацией и артистизмом пустился в пляс под дождем, подпевая исполнителю. Не прошло и минуты, как к нему со смехом присоединилось около десятка проходивших мимо молодых парней, в то время как остальные посетители бара хлопали в ладоши и подбадривали их криками.
– Я послежу за ним, – решительно заявил Халед Ансари.
– Боюсь, я не очень люблю котов. Вот собаки – другое дело.
Я перевёл взор с мёртвых, добрых, бесстрашных глаз моей лошади на безумные глаза Хабиба. Тот момент, когда наши взгляды встретились, был настолько заряжен эмоциями, настолько сюрреалистически чужд той жизни, которую я знал, что моя рука непроизвольно скользнула вдоль тела к пистолету в кобуре. Хабиб осклабился обезьяньей улыбкой во весь рот – понять её смысл было невозможно – и торопливо направился вдоль колонны к следующей раненой лошади.
– И, наверно, начинаешь задавать себе вопрос: «Какого хрена я ввязался во всё это?»
– По-моему, это все-таки слишком сильное выражение, – нахмурился я.