— А она ничего так, — кивнул я приятелю на Алёну.
— Серёжа, ты что делаешь? — охнула та, но как-то без особого возмущения в голосе.
Дождь усилился, надвинулись тучи и ветер начал бросать на витрину настоящие потоки воды. На моментально растёкшихся по асфальту лужах вспенились пузыри, сверкнула ветвистая молния, донёсся оглушительный раскат грома.
— Давай, доставай лопатник! — гнусаво протянул он. — Не ссы, я отдам на следующей неделе! Да не включай броню, говорю же: отдам!
И вроде ясно понимаю, что надо свалить из города и переждать, пока всё не успокоится, да только гложет душу червячок сомнения. Если Сивый меня разглядел, то пережидай — не пережидай, прикончат. Тут либо с концами бежать, либо Сивого валить. И не так спонтанно, как вчера действовать собирался, а сначала всё обстоятельно обдумать и подготовиться, чтобы и дело сделать, и не наследить.
Постоял я так минут пятнадцать, наверное. Напрягал слух, безумно жалел об отсутствии сигарет и ждал, пока хоть немного успокоятся нервы. Постепенно меня перестало трясти, тогда вернулся за руль и, не включая ни фар, ни габаритов, выехал на дорогу. Миновал перекрёсток и направил машину в проезд между глухими заборами, а когда тот метров через пятьдесят упёрся в камыши, взял левее и заглушил двигатель.