А тут, как говорится, снова постоянная стойка смирно, вечно полдень и, что интересно, внезапно вспыхнувшее желание кого угодно, где угодно и как угодно. Нет, такое сумасшедшее либидо ему откровенно нравилось — за годы войны он как-то совершенно забыл о том, что он — мужчина, и что этот мужчина иногда должен общаться с женщинами. Причем, так сказать, в неформальной обстановке. В своем подразделении, где у него служили и женщины, Зверь подобных вольностей между бойцами не допускал.
Кирпу тоже застрелили. И тоже обставили его смерть, как самоубийство.
И вот тут внезапно случилось то, что можно назвать чудом. Появился некий фактор, который никак не зависел ни от политической ситуации в стране, ни от экономики, ни от расстановки сил во властных структурах. Да и вообще ни от чего не зависел. А вот от него теперь зависело всё. И все. Поэтому сегодня и был тот самый неординарный случай, когда Комитет собрался практически в полном составе.
— Вы, товарищи, не волнуйтесь. Мы с вами столкнулись с явлением, которое пока нам не дано понять. Мы можем просто принимать его, как данность. Ну, как веру в Бога что ли… я сам до этих пор был материалистом, но вот последние три года каждый день идеализм в моей голове побеждает все чаще и чаще. И если б был верующим, то каждое утро молился бы и воздавал хвалу Господу. Потому что эти люди пришли к нам в самый трудный для нас момент, когда мы могли сорваться в пропасть. И потом с огромным трудом оттуда выкарабкиваться. Так что сейчас я могу назвать это только одним словом — чудо.
— Так есть… То есть, я понял, а что… — Витковски что-то хотел сказать, но Макс его перебил.