– И пустить их, по их требованию, в штаб эскадрильи, чтобы они раззвонили немцам: почему их бьют. Так, что ли, товарищ генерал?
– Да у меня билет в один конец, товарищ капитан. Если что – там останусь, хвосты самолетам заносить.
Капитан нагнулся и поднял маленькую, блестящую от слюны, витую ампулу с темной жидкостью. Развернулся и со всего маха врезал носком сапога по правой нижней стороне груди лежащего.
– Свободен! К Христофорычу можешь не соваться. Мы вместе это решили, – обрезал он последнюю надежду.
– Тсс, с Трибуцем говорит, выйдем, Миша, вопрос серьезный.
– У вас замечательная мама. Планирую ее командиром расчета поставить, я – командир взвода, это – два моих орудия. Это еще до меня было, видите, парапет посечен. Это стокилограммовка с «юнкерса», расчет почти полностью погиб, остался в живых только горизонтальный наводчик, она подбежала к орудию и встала на место заряжающего и вертикала. С того дня она у нас и служит. Мы ее бережём.