Еще один нарком, Устинов, ломал голову над тем: откуда моряки добыли патрон 14,5×114? Переданные гильзы были стреляными, 1938 года выпуска, и имели ряд весьма характерных поперечных царапин, по которым оружейники сразу определили, что стреляли ими из ПТР Рукавишникова. Связались с Научно-исследовательским полигоном стрелкового вооружения ГАУ в Ларцевых Полянах, где продолжал служить инженер Рукавишников. Оказалось, что из-за открытого магазина на испытаниях несколько ружей были отправлены на форт «Риф», где проводили стрельбы в условиях зимы, сильных ветров и снегопадов. Ну и, соответственно, гильзы могли остаться у моряков. Но летчики были с Черноморского флота! Особый отдел наркомата сразу задвигал носом: учуяли добычу и врага. К их величайшему огорчению, выяснилось, что звено летчиков Ейского училища в начале войны с Финляндией было расквартировано на аэродроме Бычье Поле, в землянках которого в качестве светильников флотские особисты обнаружили старые гильзы именно этого калибра. С приклеиванием статуса «врага народа и германского шпиона» вышла промашка.
– Так вы говорите, что являетесь конструктором данной техники? Вот и разбирайтесь, что и как. Как я уже говорил, ни одной станции «Наяда» в городе нет. Были станции у ПВО на финской границе, но что с ними и где они, я не в курсе. Институт эвакуирован 4 июля в неизвестном направлении.
Загрохотали орудия, дежурный по штабу слегка побледнел, тревожно посматривая на накат блиндажа. Место это было раньше глухое, за окраиной города. Сразу за Фортовой дорогой то место, где заканчивали свой путь жители города со времен Петра, его основателя: кладбище, зажатое с двух сторон артиллерийскими «позициями»: складами со снарядами для кораблей и пушек крепости. В просторном блиндаже штаба, кроме дежурного, практически никого не было, только пара краснофлоток стучала на машинках какие-то бумажки, и лысоватый подполковник за столом что-то писал. Петр подтолкнул начштаба за рукав и показал ему рукой на выход. Картина маслом: плотные «девятки» «юнкерсов», двух типов, и «хейнкелей», под охраной немногочисленных «мессершмиттов» шла со стороны Гатчины над Рамбовом, их атаковали с разных сторон разрозненные пары и одиночные истребители И-16. Форты открыли заградительный огонь. Снаряды достаточно беспорядочно рвались на разных высотах. Их было много, но огонь был неорганизованным. Кто во что-горазд. Пара 88-х горела и отходила от города. «Ишаков» было мало. Боем никто не руководил. Его «исполняли» сами летчики. Били ведущих, уходили от атак «мессершмиттов», но атаковали только бомберов.
– Эй, вы куда? – раздалось несколько голосов.
– Они отворачивают, уходят вниз с набором скорости! Курс перехвата 310, дистанция двадцать шесть.