Генерал Кравченко попробовал новый истребитель и понял, что на нем можно бить противника, особо не теряя людей. Не надо говорить, что он «жертва режима, его выродок или сатрап, а не демократ». Он – истребитель, и его дело – истреблять. В течение июня, июля и августа, три месяца, истребляли его дивизию, его летчиков. Которых он любил, о которых он заботился. Он понял, что сделать самостоятельно такие самолеты он не сможет, у него нет таких знаний, которые могут позволить за неделю создать новый истребитель. Значит, нужно заставить людей, в этом соображающих и имеющих для этого силы и средства, дать ему такие машины, чтобы остановить врага. И он полетел в Москву, к Сталину. «Иосиф Виссарионович, товарищ Сталин, есть панацея!» Он не совсем понял то, что показал ему Петр. Но уловил, что вместо свалки, ему показали новый тактический способ уничтожения врага. Но во главе угла у него стояли самолеты, а не локатор и его операторы. Это дойдет позже.