— Наслышан… Рад, что обошлось. Но мне действительно нечего вам сказать, майстер Бекер. Вы спросите, не обмолвливалась ли она о своих сообщниках, о каких-то тайных ритуалах или знаниях, не пыталась ли намекать, что мне когда-нибудь откроется нечто большее? Нет, ничего подобного не было. Мне… мне казалось, мы с нею здесь идем по одному пути.
— Вы об этом? Бросьте, оказаться почетным гостем ректора академии святого Макария — далеко не самое страшное, что с вами могло случиться, а я бы сказал — самое лучшее в сложившихся обстоятельствах. Или вы предпочли бы оказаться в местной тюрьме, а после и в зале Собора, отчитываясь перед Папой и епископами?
— Мысль сама по себе неплохая, — с сомнением произнес Фридрих, оглядывая Хагнера оценивающе, — но…
— Отец Бруно, я не вынесу еще одной проповеди о благе этого предприятия, да еще и от конгрегата.
— Никто из нас против канонов Церкви не идет, — отозвался Гейгер по-прежнему незлобиво, по-прежнему с улыбкой, и Мартин подумал невольно, что улыбка эта у его собеседника всегда наготове, точно оружие у опытного наемника…
Ветер кричал в зеленой кроне, визжал, сливаясь с голосами и подхватывая каждое слово.