— Как вопрос, — удрученно вздохнул Мартин и, заметив, что все еще сжимает запястье стрига, торопливо убрал ладонь. — Простите.
— А мы что же? — возразил Мартин. — Не способны? Для чего учились столько лет? Инквизиторы мы или нет, в конце концов?
— …я только обращу твое внимание, — не ответив, продолжил Курт, — на то, что ты внебрачная дочь ведьмы, а он — наследник императорского престола.
— Считаю, что людские души, собравшиеся здесь, ходят по краю ереси, — с невольной резкостью отозвался Мартин. — Допускаю, что по собственной глупости, а не по злому умыслу. Но по все той же глупости эти души рискуют собственным спасением и искушают души других, ведя их, возможно, к погибели. Via peccantium complanata lapidibus, et in fine illius fovea inferi.
Если стриг и намеревался настаивать, он отложил очередное увещевание на более удобное время и господам дознавателям, погрузившимся в работу, не мешал. Или, с невольной усмешкой подумал Курт, просто решил насладиться редким зрелищем — следователь Гессе, составляющий отчет по доброй воле.
— Мы не знаем. Не знаем точно. Первые одаренные… очень давно. Это все, что сохранилось в нашем предании. Когда-то, знаете, трава была сочнее, девицы фигуристей, а одаренные — одаренней. И они создали то, чего теперь никто повторить не может.