Воздух вокруг низко зазвенел, будто став вдруг не невесомым и бесплотным, а тугим, упругим, как растянутая membrana огромной литавры.
Они продолжались днем и не прерывались ночью, и из отчетов — собственных и своих подчиненных — майстер инквизитор, наверное, мог бы уже сложить хорошую крепостную башню. За стенами шатра, отведенного для сей нудной процедуры, лагерь жил своей жизнью, а точнее — пытался вернуться к ней.
— Виноват, — смятенно пробормотал Мартин, невольно распрямившись, точно в начальственном присутствии. — Упустил.
— Исчезновения, между которыми прошло около месяца. Двадцать семь-восемь дней, тридцать, тридцать два, около того. Садись, — кивком указав на табурет рядом, поторопил Курт. — Два глаза хорошо, а четыре — больше.
— Кусок камня, — твердо сказал Харт, и та запнулась, глядя на бауэра удивленно. — Кусок камня, — повторил он. — Мне за труды. Я намеревался уничтожить его, да, но если у кого-то будет целый мешок магистериума — я хочу хотя бы один кристалл. Ты с этого не обеднеешь.
Нельзя умереть прямо сейчас. Он не имеет права. Сейчас — нельзя. Сейчас надо вытянуть из этого дряхлого тела все, что в нем еще осталось, на что оно еще способно, что оно еще может дать.