Вслед за лезвием, сверкнув рубиновым блеском, вымахнула россыпь крупных брызг, разбежавшись по столешнице, угодив на плечо фон Хоэнцоллерна и прыснув на пол. Майнцский архиепископ отшатнулся, попытавшись вскочить из-за стола, не сумел и остался сидеть, расширившимся от ужаса глазами глядя на то, что было прямо перед ним.
— Я понял, — не дав ему договорить, мягко перебил стриг. — И ты прав.
Лицо старика перед взором памяти снисходительно улыбнулось, и Курт почти въяве услышал — «а как вы полагаете, майстер инквизитор?»…
— Расскажешь? Знаю, что вспоминать это больно, но…
— А сам-то не подумываешь на покой? Не хочу наговаривать, и дай тебе Господь здравия и крепости, однако будем честны, ты…
Adnot.: Майстер Фёллер находится в состоянии крайнего возбуждения и не в силах писать. Записываю с его слов.