Эрик на интерес «племянника» тогда отреагировал спокойно. Зато на следующий день, когда курьер привез мне от господина Цореса большой букет цветов, чуть напряженно предложил переехать в его дом на ПМЖ. Я согласилась, ведь на тот момент уже окончательно убедилась, что бояться Дорна мне не нужно.
Мы с мастером успели как раз к самому полудню. На месте выяснилось, что билеты на постановку покупать не нужно, желающим приобщиться к прекрасному достаточно просто опустить в стоявший возле сцены глубокий пластиковый ящик пару монет или купюр – столько, сколько не жалко. Дорн опустил в эту копилку какую-то купюру и повел меня к скамейкам.
- Хотел проверить на что вы способны. Только и всего. Я был искренен, Лора, когда говорил, что ваша загадочная личность манит меня, как магнит. Но вы ведь не захотели знакомиться со мной ближе.
- Это что же, у нас теперь так много нарушителей? - удивленно спросила я, с интересом рассматривая лица «новеньких» юношей и девушек.
Я слушала его и ощущала сильное чувство дежавю. Когда мне было шесть лет, отец (он тогда еще был жив) точно так же отчитывал меня за облезлого котенка, которого я в одиночку бросилась спасать от злобной соседской собаки. Я тогда так же стояла с виноватым видом, слушала его нравоучения и думала о том, что победителей все-таки не судят. А еще о том, что этот большой сильный человек, за меня испугался. Потому что я ему была не безразлична.
- Игра, - с улыбкой закончил Дорн. – И ты совершенно права. Филипп очень любит эту маску добрячка-простачка, рубахи-парня и клоуна. Мало кто знает, какой он на самом деле.