— Александр, — вклинился, наконец, Император, — мне тут Михаил Николаевич говорил, ты его портрет пишешь?
Одобрительный гул пронёсся по столу, бабка в углу оживилась и чуть ли не вскочила со своего стула, а у меня начали от волнения подкашиваться ноги. Всё, Лёха, пипец! Доигрался хuй на скрипке! Казарма замаячила перед носом со всей своей, сука, неотвратимостью! Прощай удобная жизнь в роскошном особняке с двумя красавицами! Прощай свободный график и питание ресторанной едой! Здравствуй жизнь по расписанию, с муштрой, гауптвахтой и редкими увольнительными!
— Здравствуйте, Михаил Николаевич! — кивнул я ему, как меня и предупреждал Император с Цесаревичем.
— Да, Вяземская. — кивнул я на автомате, и только потом до меня начал доходить весь смысл последних Викиных слов.
— Ты лучше других знаешь, после чего я присягу нарушил! — заорал Иван. — Я перед тобой, бл@дь, на коленях стоял! Умолял тебя! А ты…
— Сам додумался, или кто подсказал? — не унимался дед.