— Господа! — кивнул молодой человек и направился к стоянке гольф-мобилей.
— Всё же прав был наш Володя, — он повернулся к остальным, продолжая ухмыляться, — плачет военное училище по молодому человеку. Кто хоть такие? — он смотрел снова на меня.
Неужели, начинаю привыкать? Да и родственнички мои, по ходу, тоже к моим «выступлениям» стали относиться гораздо толерантнее… Притирка к друг другу идёт? И когда она закончится? Ладно, хоть жить отдельно позволяют, иначе бы я уже давно в Кремле от них от всех повесился. А что теперь будет на Совете Рода? После моего сегодняшнего гнева? Мне так просто это точно с рук не спустят, к гадалке не ходи… Но бабке всё же зубы показать было необходимо, не бить же её за поганый язык в самом-то деле? А так в следующий раз карга старая думать будет, что своим помелом можно мести, а что нет. Ладно, разберёмся…
— Что у вас творится? — спросил он, зайдя в гостиную, и сразу уставился на Вику. — Пришла в себя? — она кивнула. — Слава богу! А то за нашей Ведьмой дорожная полиция гналась. Меня дворцовые разбудили. — пояснил он. — Говорят, она тачку свою раздолбала в хлам и у наших ворот её бросила, а до дома по двору чуть ли не на четырёх костях добиралась.
— Не до такой степени. — позволил он себе улыбнуться. — А теперь перейдём к нашим делам, Алексей Александрович. — начал он. — Но прежде, чем мы начнём разговор, я хочу заявить сразу, что в курсе того, зачем вы меня позвали. Не спрашивайте, откуда я всё это знаю, но на мою личную заинтересованность в благополучном разрешении наших общих проблем можете рассчитывать смело.