— Прохор, я на темп перейти не могу. Не получается… Давай Лебедеву позвоним, может он что-нибудь подскажет?
А Прохор чуть расслабился. Пусть князь Пожарский всё выясняет самостоятельно, помогать ему он, несмотря на эмоции, не собирался, являясь членом Императорского Рода, а не Рода Пожарских. Белобородов ни на секунду не сомневался, что это Императрица Мария Фёдоровна решила воспользоваться болезнью Алексея, и под шумок убрать подальше от Великой княжны Варвары художника Петрова. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон… Только вот насколько это «убрать» было радикальным? Реакцию Алексея предугадать было несложно, и как далеко он зайдёт в выяснении отношений с недавно обретёнными родичами, предположить было довольно-таки затруднительно…
Императору вдруг стало очень хорошо — по телу разлилось приятное тепло и сила, которую он никогда не чувствовал в таком объёме и качестве. С каждым ударом сердца этой силы становилось всё больше и больше, она дарила такое сладкое чувство могущества, но при этом всё настойчивее требовала выхода наружу… Каким-то трезвым островком разума, не опьяненным силой, Николай понимал, что может навредить внуку, выпустив наружу этого грозного зверя, но поделать с собой уже ничего не мог — сила взяла над ним верх…
— Да, Прохор. — уже уверенно кивнул Петров. — Обещаю.
— Вот на Совете Рода и решим, Саша. — ответил Император. — Предлагаю до дома пройтись пешком, заодно и обменяемся впечатлениями. Принимается?
— Да, Государь. — это опять был неугомонный Александр Александрович.