— Проще поступить по старой схеме с ювелиркой. Только на самом банкете обойтись цветами, а украшение подарить потом.
— Николай, я По-жа-рский! — недовольно сказал я по-русски, выделив «Пожарский» интонацией по слогам, и обратился к девушке из Рода князей Монако по-французски. — Чем могу служить столь очаровательной принцессе?
— Уважаемые гости! Этот бокал я хочу поднять за своего внука и вашего друга Алексея Пожарского! Именно благодаря ему… — у деда зазвонил телефон. — Секундочку… Да. Понял. Распоряжусь. Выезжаем. — он оглядел всех присутствующих за столом невидящим взглядом. — Прошу прощения, но нам, с Алексеем и Прохором, необходимо отъехать. Будем поздно. Дом в вашем полном распоряжении. — натянуто улыбнулся он Александру и девушкам, после чего выпил вино и поставил бокал на стол, мы все последовали его примеру. — Пошли. — сказал он нам с Прохором.
Было видно, что Долгорукому слышать это неприятно — с одной девушкой он дружил с детства, а вторая так вообще — родная сестра.
— За что обижаться-то? — хмыкнул я. — Явно отец постарался. И правильно сделал — для Романовых, насколько я понял, как и для меня, это совсем не подвиг, а ерунда какая-то. Поймал на доспех три пули, взял злодея на приём, и всё! Чем гордиться-то? Вот тогда в банке — это да! Там я о гражданских в первую очередь думал, как и ты. За тот случай могли как-нибудь и отметить… — расстроено махнул я рукой, подначивая Прохора.
Великий князь Николай Николаевич стал в пол уха слушать сентенции мамы, прекрасно понимая её мотивы. Он знал точно, да и отец с братом и дядей ему доказали это на пальцах, достав соответствующие записи из Родового архива — с появлением Алексея в Роду Романовых намечались глобальные изменения, которые пойдут только на пользу Роду, а мама продолжала жить по старинке, относясь со скепсисом к Родовым легендам…