— И где это мы шляемся, Пожарский? — голос в кровати был больше всего похож… на Лесин. — Сколько можно тебя ждать?
На улице бедняга Воробей открыл ничего не понимающие глаза и попытался что-то сказать.
Внимание молодых людей переключилось с Юсуповой и Долгорукой на Шереметьеву.
— Ваше Императорское высочество, работа закончена, камер и другой подслушивающей техники не обнаружено! — отчитался мне незнакомый чел в гражданском.
Следующему позвонил своему другу, и поинтересовался, не занят ли он в четверг? Сашка был не занят — дедовский портрет он начинал писать только со следующей недели. Обрадовал его предстоящей встречей. Тот даже не возразил, сказывалась благодарность за «натурщицу» и обещание решения проблем с мамашей.
— Быстро говори! — ударила она меня своим маленьким кулачком в грудь, дождавшись, когда я чуть успокоюсь.