— При всём уважении, — я посмотрел на Пафнутьева, и повернулся к Прохору, — почему Виталий Борисович?
— Что за херня у вас тут творится, боец? — вышел из подъехавшей последней «Волги» моложавый полицейский полковник. — Где Орлов?
— А ваше приглашение, Ваше Императорское высочество, — начал пафосно Андрей, — как мне казалось, озвучивать не требовалось.
Около девяти вечера Сашка прибежал за вином. Выглядел счастливым, от наших шуточек только отмахнулся и попросил у Прохора разрешения переночевать в так называемой студии, на что получил согласие. Меня очень радовало, что мой друг в последнее время менялся на глазах — постепенно уходила природная застенчивость и появлялась здоровая уверенность в себе. Вернее, твёрдость, к которой он должен был привыкнуть, слишком уж быстро поменялся мир вокруг него — попасть из провинции сразу, фактически, в высшее общество. А ведь его могло кинуть и в другую крайность! Но Сашка нисколько не загордился, не начать из себя строить непонятно кого. А его художественное творчество? Он даже не думает его монетезировать. Слава богу, что дед Петрова под опеку взял, да княжон в очередь поставил, иначе беды не миновать…
— Саша, давай мы это как-нибудь потом обсудим? И обещаю, что на следующую какую тайную операцию тебя обязательно возьму. Ты доволен? — вздохнул я.
— Нам с Михаилом Николаевичем и Прохором надо переговорить. Алексей, остаёшься за главного. — и они вышли.