Я вздохнул и вылез на камни своего лежбища. Наверное, все-таки стоит попросить у Володи, когда он появится, нарисовать мне здесь под скалой диванчик. Если появится, конечно…
- Да уж, – Лев Давыдович срезал гильотиной кончик сигары и начал раскуривать ее с помощью специальной зажигалки. – Признаться, я даже удивился такой экспрессии нашего друга. Его предшественник за русалок переживал меньше. Вернее сказать, совсем не переживал.
Раскевич тоже любил эти ночные посиделки, в первую очередь за возможность общения без формальностей. Здесь он мог расслабиться и вести себя так, как ему хотелось. А в столь почтенном возрасте желаний становится уже не так много. Хороший коньяк, иногда дорогая сигара и разговор с приятным собеседником. Может, для кого-то так и выглядит счастье?
- Я-то думал тебя волнуют глобальные проблемы человечества, – усмехнулся Володя. – А ты все о своем озере переживаешь. Затянуло, да?
- Но ты свой трезубец береги, – продолжил тем временем Чуй. – Ходят слухи, что вещь действительно ценная и полезная.
Я перевернулся на спину и, продолжая улыбаться, посмотрел вверх. Надо мной стоялозамотанное в какие-то тряпки существо женского пола и неопределенного возраста. Назвать ее женщиной мешала несуразность во внешности. Какая именно, я понять пока не мог, но то, что кикимора ближе ко мне, а не к людям, сомнений не вызывало.