- Василиса я, – с готовностью ответила лягушка. – А как здесь оказалась?
Кабинет Раскевича мне понравился. Чувствовалось в нем что-то домашнее, и в то же время было видно, что здесь не предаются праздному безделью, а работают. Большой массивный двухтумбовый стол не завален бумагами, как можно было ожидать, а девственно чистый. Единственными предметами на его поверхности оказались деревянный письменный прибор и тонкий ноутбук, отодвинутый на самый край. В углу кабинета стояли три мягких кресла, окружавшие небольшой бар с чайным сервизом. Обстановку дополняли мягкий ковер, скрадывающий звуки, и тяжелые массивные шторы темно-зеленого цвета.
- Я не знаю, что такое фломастеры, – задумчиво протянула лягушка. Я мысленно хлопнул себя по лбу, действительно, откуда ей знать про канцтовары в моем мире. – Но ты действительно был добр и нежен со мной, Водяной. И я не хочу показаться совсем неблагодарной.
- Марьяна! Светлана! – раздались радостные крики. – Вы живы!
- Я вообще-то чуть не утонул в этой лохани, – подал голос, осознавая, что меня, возможно, сейчас обвинят во всех самых страшных грехах. – Поэтому от стыда надо мучиться тебе, а не мне. Я вообще тут ни причем.
Я совсем не врач, и сейчас реально боялся за самочувствие куратора.