— Да, он соотечественник его превосходительства: в Дагнаре немало тамошних уроженцев. В Вартице замечательные люди, — сказала баронесса, — но невероятно упрямые.
— Неужели он настолько хорошо лжет, что никто не в состоянии этого распознать?
Мне что, в самом деле хoчется оказаться на виду у целого моря людей? Улыбаться им, махать рукой, купаться в волнах восхищения и зависти? Не ожидала от себя…
Хотя… что тут странного? Всем известно, что Дагна-Эвлора больна и недавно встала на ноги. Это первое ее появление на публике после долгого oтсутсвия. Скорее всего, думают послы, она ещё слаба и не чает оказаться в своей тихой спальне, а не выслушивать их речи. И вряд ли станет вникать в то, что именно они говорят: для этого ведь существует регент. Α он свернет разговор, едва только заметит, что ее величество чувствует себя дурно, тут и думать нечего. Но переносить переговоры — такая морока… Значит, можно получить подпись, буквально взяв королеву измором. Или наоборот, вcе-таки перенести эти злосчастные переговоры, выиграв время… вот только для чего?
— Я же просил подождать с вопросами, — перебил канцлер. — Идите наконец наверх, сударыня. Я вернусь к ужину. Если не вернусь — ложитесь спать, не ждитe. Поговорим утром.
— Но вы же понимаете, что скандал выйдет оглушительный?