— Для меня и, уверен, для тысяч других — никакого. Я не хочу на войну, — честно сказал Данкир. — Не хочу проводить операции в полевых условиях, как говорит Боммард. А война непременно случится, если родственники Эвы и соседи начнут делить Дагнару. Вы ведь не допустите этого?
Наверно, нужно было упасть в обморок от потрясения, но я настолько опешила, что даже забыла испугаться, а когда вспомнила об этом, дверца кареты уже открылась, и слуга подал мне руку в белой перчатке, чтобы помочь выйти.
Как я собиралась это делать — не знаю, не спрашивайте. Γлавное, мастерица как-то стушевалась и несколько раз кивнула.
Вот я вижу, как через толпу проталкивается юноша, одетый, как небогатый студент, в руках у него огромный букет. Его пытаются поймать за шиворот — куда лезешь?.. Он пригибается и проскакивает под локтями огромных гвардейцев, выпрямляется, кричит что-то, и букет летит мне в лицо, прямо в лицо, и я с силой отшвыриваю его, как велел Одо. Точно так же, как отбивала мяч, когда мы с девочками играли летом во дворе пансиона…
— Вам заплачено будет, обещаю… Вот! — я сняла с руки драгоценный браслет — солнце ярко вспыхнуло на гранях самоцветов. — Мои дамы…
— Остыньте, сударыня. Спросите лучше: впечатлилась ли графиня Ларан вашим рассказом, пускай даже в моем весьма кратком и сухом изложении.