— Жаль, что нельзя ампутировать вам язык, — сказал ему Боммард. — Или хотя бы немного его укоротить.
И вдруг мне вспомнилась госпожа Тассон: словнo ее тень встала рядом со мной.
— Я ничего не забываю, молодой человек, — сухо ответил Боммард и поднял руки. — Все, Бим, готово.
— Вот теперь можно и порезать, — не потерял присутствия духа цирюльник и протянул руку за своим ножом. Казалось, для него не в диковинку такое зрелище. — Эй, лысый, хватит столько тряпок?
— Только без стрельбы! Пожалуйста, не вините его…
Мы снова замолчали. Я отошла к окну. Старалась не думать о том, что Эда расстреляют… Я вовсе его не знала, а тот эпизод — ведь он был не в себе! Но что же, признать его душевнобольным, посадить в какую-нибудь крепость? Оттуда сбегают, бывали пpецеденты.