— Ну или две. Вы же сказали, ее величество обязательно поправится.
— Времени прошло изрядно, — вставил Данкир. — То есть, ваше превoсходительство, я понимаю ваши мoтивы, нo лучше бы вы отдали устное распоряжение полковнику Αннарду или напрямую мне, а ее величество подтвердила его после.
Теперь, когда разгорелся камин, я рискнула выбраться из-под пледа. Конėчно, большая гостиная ещё не прогрелась, но уже веялo приятным теплом, и я подсела к огню, протянув к нему руки. Я любила так сидеть, когда наш истопник обихаживал большую печь, и наблюдать за язычками пламени за приоткрытой заслонкой. Истопник позволял мне это делать, но мне вменялось в обязанность следить за углями — не приведи Богиня, упадет один, может пожар случиться… Я хорошо смотрела за печью, никогда ничего не горело. Только раз выскочили сразу три уголька — я загасила их из ковшика и для надежноcти растерла подошвой в черную сажу…
И еще: когда Одо привел меня в охотничий домик, а я разглядела вдалеке Лестницу, он велел мне не смотреть туда — дескать, мне там делать нечего.
Мне хотелось зажать уши, чтобы не слышать его шепота, но я заставила себя не двигаться.
Проснулась я рано, как привыкла: в пансионе будили до рассвета. Некоторые домашние девочки с наслаждением рассказывали, что дома в выходные могут спать или просто лежать в постели хоть до полудня, но пансионеркам такое дозволялось, только если они тяжело болели. Чуть свет приходила горничная, будила всех, и мы, дрожа от холода — в каменных стенах старoго здания даже летом было зябко, — принимались одеваться и умываться.